"Мы мирные люди, но наш бронепоезд стоит на запасном пути!"
МЕТАСТАБИЛЬНОСТЬ
Она стояла на том же месте, как и в предыдущие дни.
Маленькая, худенькая, с длинной гривой черных волос цвета
воронового крыла. За последние три-четыре дня она, как заметил
Александр, заметно похудела. На ее бледном личике крупные глаза
казались совсем огромными. "Глаза на ножках", подумал он с
сочувствием.
Он заскочил в ближайшее кафе. После работы всегда хотелось
зверски есть, а дома его ждали только консервы да полголовки
засохшего сыра. Здесь же по крайней мере можно выпить стакан
горячего кофе, съесть пару сарделек с булочкой.
За дальним столиком расположился Дмитрий, его коллега по
лаборатории. Элегантный плащ он повесил на спинку стула, чтобы
не испачкать, галстук слегка расслабил и даже расстегнул
верхнюю пуговицу на рубашке. Самый красивый мужчина в
институте, разносторонний спортсмен, охотник, игрок сборной
страны по бриджу. Но для Александра было важнее, естественно,
что товарищ по работе обладает острым целенаправленным умом,
всегда четко знает, какое направление в работе выбрать в данный
момент из сотни равноценных и потому почти никогда не
оказывается в тупике. Его мозг не знал усталости. Он мог
шестнадцать часов подряд биться над сложнейшей проблемой, затем
ночь сидеть за шахматами, а с утра браться за самые запутанные
задачи.
Александр взял кофе с сардельками и булочкой и
присоединился к Дмитрию. Тот был насуплен и, против
обыкновения, ел молча. Александр расправился с первой
сарделькой и тут заметил через окно одинокую фигурку. Девушка
сиротливо шла от института. Ее голова была опущена, спина
горбилась. Она походила на маленького обиженного муравья из
детского мультика.
-- Не дождалась,-- сказал Александр сочувствующе.-- Жаль.
Интересно, кого бы это?
Дмитрий посмотрел на него подозрительно. Александр
простодушно любовался тонкой фигуркой.
-- Она ждала меня,-- ответил Дмитрий коротко.
-- Тебя? -- удивился Александр.
-- Меня. Что тут странного?
-- Да нет, ничего. А почему ты не вышел?
Александр пожал плечами. Девушка была уже далеко, наконец
скрылась за поворотом.
-- Не захотел.
-- А почему ей так прямо не сказал?
-- Говорил.
-- И что?
-- Как видишь.
Они помолчали. Александр позавидовал умению товарища
очаровывать женщин. Где он не появится, красивая половина
человечества не сводит с него глаз, старается понравиться.
-- Здорово она к тебе привязалась.
-- А, привязалась! Просто причину отыскала.
-- Какую?
-- Вескую, по ее мнению. Думает, что заставит этим
жениться.
-- Ух, ты... Быстро ты с ними...
Дмитрий не ответил, только пожал плечами. Дескать лишний
вопрос. Мы не дети, должны понимать друг друга.
На другой день Александр пришел на работу не выспавшийся,
к тому же опоздал. Вчера вечером домашние затеяли эксперимент с
изучение иностранного языка в состоянии гипнотического транса.
Лариса промучилась с ним до утра, пытаясь вогнать в
гипнотическое состояние, и в результате чего он отправился в
институт, так и не сомкнув глаз, и опасаясь, что забыл те
слова, которые изучил еще в школе по нормальному методу.
Дмитрий чисто выбритый и подтянутый, в аккуратно
отутюженном халате сидел за их общим письменным столом. Перед
ним как и во все предыдущие дни громоздилась целая кипа книг,
журналов, рефератов.
-- Послушай,-- сказал он оживленно, едва Александр вошел в
лабораторию,-- вот еще интересное место: "... и крикнул Ватину
страшным голосом, и обернулись на его крик враги. А увидев
могучего демона, обратились в камень..." И здесь то же самое!
Сначала увидели, так сказать, лишь потом превратились в камень.
Не от заклинаний, а от внешнего, так сказать, облика
перципиента.
-- Здорово,-- согласился Александр. У него раскалывалась
голова.-- В нартском эпосе тоже есть похожее сказание. Гунда и
Нартгжоу превращаются в камень, а еще герои многих крымских
сказаний...
-- Жена Лота,-- подсказал Дмитрий.
-- Даже и она обратилась в соляной столб от одного вида
страшного зрелища, а не от каких-нибудь проклятий! Словом,
древние источники дают достаточно материалов для подтверждения
нашей версии. Теперь осталось найти этот компонент...
-- Легко сказать: найти! -- желчно усмехнулся Дмитрий.--
Как будто мы не ищем все эти шесть лет! С того дня, как была
основана лаборатория.
-- У тебя есть таблетки от головной боли? -- спросил
Александр.
Откуда? -- удивился Дмитрий.-- У меня ничего не болит,
дружище.
-- Ладно... Побудь и за меня, схожу в медпункт.
Вернулся Александр чуть посвежевший, хотя непрестанная
зевота грозила вывихом челюсти. Головная боль уже почти стихла.
-- А твоя девчонка снова торчит у входа,-- сообщил он.
Дмитрий недовольно поморщился.
-- Брось о ней, слышишь? Ее время прошло. Пора бы понять,
что я... ну, словом, не желаю.
-- Гм... А как же насчет старомодной порядочности?
-- Ты же сам сказал, старомодной. Я же человек
современный. Не желаю связывать руки.
-- Ладно-ладно, дело ваше. Кстати, вот еще пример: Медуза
обращала в камень тоже одним своим видом, а не проклятиями.
-- Есть, сгодится. И тоже эта версия подтверждает гипотезу
о метастабильности человеческого организма. Кто-то или что-то
способно нарушить в человеке эту структуру и перестроить ее
совершенно иным способом. Но что?
Он зло оглянулся на прекрасное оборудование лаборатории.
Две современных ЭВМ, вибростенды, центрифуги, сотни других
приборов и установок -- увы, не приблизили к разгадке проблемы
ни на шаг. Другие группы, которые поставили себе задачи
попроще, давно уже справились с темами, теперь успешно
разрабатывают другие, тоже в пределах здравого смысла. А они
выдвинули гипотезу о нестабильности структуры человека и вот
уже шесть лет пытаются подобрать к ней ключ. При благоприятном
решении перед человечеством откроется заманчивая перспектива...
Человек сможет тогда перестраивать свой организм произвольно!
-- Слушай,-- предположил Александр нерешительно,--
летаргия, амбивалентность, проекция... Они тоже результатов не
дали. А нет ли связи с такими понятиями, как... совесть,
порядочность? Погоди, это не так уж дико! Мы всегда
рассматривали этих превращальщиков в камень как обязательных
носителей зла, а всегда ли так? Вон даже Медуза, по
исследованиям Голосовкера, была юной прекрасной титанидой,
самой красивой на земле, ей завидовала сама Афина! Именно Афина
подбила Посейдона, который, превратившись в коня, гнусно
овладел спящей Медузой... И у той от омерзения и ненависти в
глазах появилась такая тоска, что всякий, на кого она смотрела,
превращался в камень!
Данил Данилович, их коллега за соседним столом,
прислушался, подтвердил:
-- И я читал. Это самые старые мифы, забытые уже при
нашествии данайцев. А потом память о прекрасной титаниде
забылась, а остались слухи о злобной женщине со змеями на
голове...
Дмитрий, скептически улыбаясь, сказал:
-- Сперва дайте мне параметры совести. Что такое
вытеснение или интериоризация -- я могу описать. Дайте мне
формулу порядочности, и я тут же ставлю опыт.
В обед сотрудник из соседней лаборатории сказал, пока
стояли в очереди с буфет:
-- Рискуете, братцы... Все, что изобретается, легче
обратить для разрушения. Атомная энергия, например... Пока
научитесь делать людей оборотнями, сколько их превратите в...
боюсь сказать, во что. Ломать легче, чем строить.
-- Рискуем,-- согласился Дмитрий.-- Однако, вся наша жизнь
-- риск. Сейчас же, как мне кажется, при нашей нервной
сумасшедшей жизни с ее бешенным ритмом... все больше вокруг
метастабильных людей! Все мы в той или иной мере нестабильны.
Малейший толчок -- и с нами черт те что делается...
Перед концом работы в лабораторию заглянул Макар
Макарович, проныра из зала машинных расчетов.
-- Дмитрий Львович,-- сказал он, интригующе улыбаясь,--
вас дама ожидает... Симпатичная такая... Ай-яй-яй!.. Конечно,
быль молодцу не в упрек, но вы уж совсем законспирировались...
Дмитрий побелел от ярости.
-- Послушайте,-- сказал он свистящим шепотом.-- Скажите
этой даме, пусть убирается к такой матери! А то позову милицию.
Свинство, уже и на улице проходу нет!
-- Дмитрий Львович, как можно...
-- К такой матери,-- подтвердил Дмитрий мрачно.-- Не
забудьте!
Макар Макарович исчез. Александр осуждающе покачал
головой.
-- Зря ты так... Явно же не просто так... И ты любил, и
она же не зря так...
-- Заткнись,-- прервал Дмитрий резко.
И вдруг дверь лаборатории резко распахнулась. На пороге
стояла та самая девушка, "глаза на ножках". Ее лицо пылало
гневом. Она шагнула вперед, прежде чем растерявшийся Дмитрий
успел подняться с места. Пальтишко ее распахнулось, бледное
лицо разрумянилось. А глаза... В них была боль. Всесокрушающая,
черная...
Александр хотел что-то сказать, но язык прилип к гортани.
Он разом понял причину нарушений метастабильности. Для этого
стоило только взглянуть ей в глаза.
А ее страшный взгляд был направлен на Дмитрия. Ее черные
волосы развивались вокруг бледного лица, придавая странно
знакомое сходство... С кем?..
Она все сильнее и сильнее вонзала взгляд за спину
Александра. Тот отступил на шаг, удивляясь, почему друг
внезапно замолчал.
И пальцы его наткнулись на еще теплый камень.
Она стояла на том же месте, как и в предыдущие дни.
Маленькая, худенькая, с длинной гривой черных волос цвета
воронового крыла. За последние три-четыре дня она, как заметил
Александр, заметно похудела. На ее бледном личике крупные глаза
казались совсем огромными. "Глаза на ножках", подумал он с
сочувствием.
Он заскочил в ближайшее кафе. После работы всегда хотелось
зверски есть, а дома его ждали только консервы да полголовки
засохшего сыра. Здесь же по крайней мере можно выпить стакан
горячего кофе, съесть пару сарделек с булочкой.
За дальним столиком расположился Дмитрий, его коллега по
лаборатории. Элегантный плащ он повесил на спинку стула, чтобы
не испачкать, галстук слегка расслабил и даже расстегнул
верхнюю пуговицу на рубашке. Самый красивый мужчина в
институте, разносторонний спортсмен, охотник, игрок сборной
страны по бриджу. Но для Александра было важнее, естественно,
что товарищ по работе обладает острым целенаправленным умом,
всегда четко знает, какое направление в работе выбрать в данный
момент из сотни равноценных и потому почти никогда не
оказывается в тупике. Его мозг не знал усталости. Он мог
шестнадцать часов подряд биться над сложнейшей проблемой, затем
ночь сидеть за шахматами, а с утра браться за самые запутанные
задачи.
Александр взял кофе с сардельками и булочкой и
присоединился к Дмитрию. Тот был насуплен и, против
обыкновения, ел молча. Александр расправился с первой
сарделькой и тут заметил через окно одинокую фигурку. Девушка
сиротливо шла от института. Ее голова была опущена, спина
горбилась. Она походила на маленького обиженного муравья из
детского мультика.
-- Не дождалась,-- сказал Александр сочувствующе.-- Жаль.
Интересно, кого бы это?
Дмитрий посмотрел на него подозрительно. Александр
простодушно любовался тонкой фигуркой.
-- Она ждала меня,-- ответил Дмитрий коротко.
-- Тебя? -- удивился Александр.
-- Меня. Что тут странного?
-- Да нет, ничего. А почему ты не вышел?
Александр пожал плечами. Девушка была уже далеко, наконец
скрылась за поворотом.
-- Не захотел.
-- А почему ей так прямо не сказал?
-- Говорил.
-- И что?
-- Как видишь.
Они помолчали. Александр позавидовал умению товарища
очаровывать женщин. Где он не появится, красивая половина
человечества не сводит с него глаз, старается понравиться.
-- Здорово она к тебе привязалась.
-- А, привязалась! Просто причину отыскала.
-- Какую?
-- Вескую, по ее мнению. Думает, что заставит этим
жениться.
-- Ух, ты... Быстро ты с ними...
Дмитрий не ответил, только пожал плечами. Дескать лишний
вопрос. Мы не дети, должны понимать друг друга.
На другой день Александр пришел на работу не выспавшийся,
к тому же опоздал. Вчера вечером домашние затеяли эксперимент с
изучение иностранного языка в состоянии гипнотического транса.
Лариса промучилась с ним до утра, пытаясь вогнать в
гипнотическое состояние, и в результате чего он отправился в
институт, так и не сомкнув глаз, и опасаясь, что забыл те
слова, которые изучил еще в школе по нормальному методу.
Дмитрий чисто выбритый и подтянутый, в аккуратно
отутюженном халате сидел за их общим письменным столом. Перед
ним как и во все предыдущие дни громоздилась целая кипа книг,
журналов, рефератов.
-- Послушай,-- сказал он оживленно, едва Александр вошел в
лабораторию,-- вот еще интересное место: "... и крикнул Ватину
страшным голосом, и обернулись на его крик враги. А увидев
могучего демона, обратились в камень..." И здесь то же самое!
Сначала увидели, так сказать, лишь потом превратились в камень.
Не от заклинаний, а от внешнего, так сказать, облика
перципиента.
-- Здорово,-- согласился Александр. У него раскалывалась
голова.-- В нартском эпосе тоже есть похожее сказание. Гунда и
Нартгжоу превращаются в камень, а еще герои многих крымских
сказаний...
-- Жена Лота,-- подсказал Дмитрий.
-- Даже и она обратилась в соляной столб от одного вида
страшного зрелища, а не от каких-нибудь проклятий! Словом,
древние источники дают достаточно материалов для подтверждения
нашей версии. Теперь осталось найти этот компонент...
-- Легко сказать: найти! -- желчно усмехнулся Дмитрий.--
Как будто мы не ищем все эти шесть лет! С того дня, как была
основана лаборатория.
-- У тебя есть таблетки от головной боли? -- спросил
Александр.
Откуда? -- удивился Дмитрий.-- У меня ничего не болит,
дружище.
-- Ладно... Побудь и за меня, схожу в медпункт.
Вернулся Александр чуть посвежевший, хотя непрестанная
зевота грозила вывихом челюсти. Головная боль уже почти стихла.
-- А твоя девчонка снова торчит у входа,-- сообщил он.
Дмитрий недовольно поморщился.
-- Брось о ней, слышишь? Ее время прошло. Пора бы понять,
что я... ну, словом, не желаю.
-- Гм... А как же насчет старомодной порядочности?
-- Ты же сам сказал, старомодной. Я же человек
современный. Не желаю связывать руки.
-- Ладно-ладно, дело ваше. Кстати, вот еще пример: Медуза
обращала в камень тоже одним своим видом, а не проклятиями.
-- Есть, сгодится. И тоже эта версия подтверждает гипотезу
о метастабильности человеческого организма. Кто-то или что-то
способно нарушить в человеке эту структуру и перестроить ее
совершенно иным способом. Но что?
Он зло оглянулся на прекрасное оборудование лаборатории.
Две современных ЭВМ, вибростенды, центрифуги, сотни других
приборов и установок -- увы, не приблизили к разгадке проблемы
ни на шаг. Другие группы, которые поставили себе задачи
попроще, давно уже справились с темами, теперь успешно
разрабатывают другие, тоже в пределах здравого смысла. А они
выдвинули гипотезу о нестабильности структуры человека и вот
уже шесть лет пытаются подобрать к ней ключ. При благоприятном
решении перед человечеством откроется заманчивая перспектива...
Человек сможет тогда перестраивать свой организм произвольно!
-- Слушай,-- предположил Александр нерешительно,--
летаргия, амбивалентность, проекция... Они тоже результатов не
дали. А нет ли связи с такими понятиями, как... совесть,
порядочность? Погоди, это не так уж дико! Мы всегда
рассматривали этих превращальщиков в камень как обязательных
носителей зла, а всегда ли так? Вон даже Медуза, по
исследованиям Голосовкера, была юной прекрасной титанидой,
самой красивой на земле, ей завидовала сама Афина! Именно Афина
подбила Посейдона, который, превратившись в коня, гнусно
овладел спящей Медузой... И у той от омерзения и ненависти в
глазах появилась такая тоска, что всякий, на кого она смотрела,
превращался в камень!
Данил Данилович, их коллега за соседним столом,
прислушался, подтвердил:
-- И я читал. Это самые старые мифы, забытые уже при
нашествии данайцев. А потом память о прекрасной титаниде
забылась, а остались слухи о злобной женщине со змеями на
голове...
Дмитрий, скептически улыбаясь, сказал:
-- Сперва дайте мне параметры совести. Что такое
вытеснение или интериоризация -- я могу описать. Дайте мне
формулу порядочности, и я тут же ставлю опыт.
В обед сотрудник из соседней лаборатории сказал, пока
стояли в очереди с буфет:
-- Рискуете, братцы... Все, что изобретается, легче
обратить для разрушения. Атомная энергия, например... Пока
научитесь делать людей оборотнями, сколько их превратите в...
боюсь сказать, во что. Ломать легче, чем строить.
-- Рискуем,-- согласился Дмитрий.-- Однако, вся наша жизнь
-- риск. Сейчас же, как мне кажется, при нашей нервной
сумасшедшей жизни с ее бешенным ритмом... все больше вокруг
метастабильных людей! Все мы в той или иной мере нестабильны.
Малейший толчок -- и с нами черт те что делается...
Перед концом работы в лабораторию заглянул Макар
Макарович, проныра из зала машинных расчетов.
-- Дмитрий Львович,-- сказал он, интригующе улыбаясь,--
вас дама ожидает... Симпатичная такая... Ай-яй-яй!.. Конечно,
быль молодцу не в упрек, но вы уж совсем законспирировались...
Дмитрий побелел от ярости.
-- Послушайте,-- сказал он свистящим шепотом.-- Скажите
этой даме, пусть убирается к такой матери! А то позову милицию.
Свинство, уже и на улице проходу нет!
-- Дмитрий Львович, как можно...
-- К такой матери,-- подтвердил Дмитрий мрачно.-- Не
забудьте!
Макар Макарович исчез. Александр осуждающе покачал
головой.
-- Зря ты так... Явно же не просто так... И ты любил, и
она же не зря так...
-- Заткнись,-- прервал Дмитрий резко.
И вдруг дверь лаборатории резко распахнулась. На пороге
стояла та самая девушка, "глаза на ножках". Ее лицо пылало
гневом. Она шагнула вперед, прежде чем растерявшийся Дмитрий
успел подняться с места. Пальтишко ее распахнулось, бледное
лицо разрумянилось. А глаза... В них была боль. Всесокрушающая,
черная...
Александр хотел что-то сказать, но язык прилип к гортани.
Он разом понял причину нарушений метастабильности. Для этого
стоило только взглянуть ей в глаза.
А ее страшный взгляд был направлен на Дмитрия. Ее черные
волосы развивались вокруг бледного лица, придавая странно
знакомое сходство... С кем?..
Она все сильнее и сильнее вонзала взгляд за спину
Александра. Тот отступил на шаг, удивляясь, почему друг
внезапно замолчал.
И пальцы его наткнулись на еще теплый камень.